Большой Балет Канады в Париже
На правом берегу Сены под стеклянными сводами парижского Гран Пале веселит публику мобильная монреальская труппа со звучным названием Большой Балет Канады. Ее гастроли проходят в рамках Фестиваля «Танцевальное лето в Париже». С 2000 года пост артистического директора канадской труппы из Монреаля занимает македонец Градимир Панков. Получив в свои руки незвездный ансамбль танцовщиков, Панков избрал в качестве репертуарной доктрины беспроигрышно-кассовый вариант танцевальной юморески, миниатюры, шоу. Оставив базой классику, Панков сделал акцент на более адаптированный к жизни современный танец.
Сейчас гастрольную афишу украшают имена хореографов первого эшелона — Иржи Килиана и Охада Нахарина.
Израильтянин Охад Нахарин — один из самых знаменитых хореографов современности. Oн работал в компаниях Марты Грэм, Мориса Бежара. С 1990 года является артистическим директором Батшева данс компани, с которой приезжал в Москву. Его работы украшают репертуар Парижской Оперы, Нидерландского балета, Лионской Оперы, Кульберг Балета (Швеция). Нахарин поставил для монреальской труппы опус «Минус один», который он составил из своих ранних популярных шести пьес.
«Минус один» — пластическая притча о жестоком человеческом мироустройстве на музыку мамбо, ча-ча-ча, еврейских песен (в кульминационные моменты запевается хором «Хава Нагила»). Танцовщики в серых костюмах, белых рубашках, черных круглых шляпах полукругом сидят на сцене. Поочередно опрокидываясь и сбрасывая шляпы назад, поднимая полы пиджаков, они словно гонят белую волну. А замыкающий падает ниц на сцену, как заклинившая клавиша пишущей машинки. Малейшее нарушение правил сурово карается. Обнажаясь до белых трусов и маек или облачаясь в широкие белые восточные шаровары, носясь по сцене или перемещаясь шеренгами пo авансцене, танцующие бдительно следят за чистотой рядов, моментально затюкивая каждого, кто хоть чуть автономен, кто хочет быть «минус один» из толпы. Шеренги «чешут» сцену, словно челноки ткацкого станка. Вываливающиеся из них персонажи солируют и рассказывают о себе любимых и даже о своих родственниках. Затем удят «жертв» из партера, выводят их на сцену и кружат в танце. Но в конечном итоге в минусе оказывается сама публика. Зрители, немного потусовавшись на сцене, выбрасываются мощной танцевальной волной обратно в зал. Каждый сверчок знай свой шесток! Нидерландская танцовщица Диди Вэлдман, сотрудничавшая с Иржи Килианом, Матсом Эком, работавшая в Рамбер данс компани, переквалифицировалась в хореографы. На музыку Шостаковича она поставила для канадского театра балет «ТооТ». Группа клоунов в белых костюмах с забеленными лицами и ярко-красными напомаженными губами более сорока минут проделывает незатейливые комбинации из прыжков, арабесков, аттитюдов и вращений.
Ключевым эпизодом является появление клоунессы в белом платьице, тело которой густо обвешано большими красными шарами. Очарованный ею клоун с белыми подтяжками пытается поймать мечту, но в его руках остаются лишь шары и платье.
Один из самых известных хореографов нашей эпохи, чех Иржи Килиан, возглавляет Нидерландский театр танца. На музыку Моцарта он поставил «Шесть танцев» для 8 танцовщиков. Пары в старинных паричках, стилизованных под эпоху Амадеуса, одеты в белое. Грудь кавалеров обнажена, а на дамские бедра водружены широченные кринолины. Лица-маски забелены, как у гейш, а щеки и губы намазаны, как у чуриковской королевны из «Морозко». Дуэлянты закалывают друг друга кинжалами, шутят с любовью и перекатывают на колесиках манекены: одни обезглавлены, у других шляпа торчит в груди, третьи — полураздеты. Во всем кураж, задор и талант.
Хореограф Мауро Бигонцетти сперва танцевал в Римской Опере и Атер-балете. С 90-х годов ставит для Ла Скала, театров Рима, Вероны, Неаполя, Штутгарта, Берлина, Нью-Йорка, Лондона, Марселя. Балет «Времена года» поставлен на гармонии Антонио Вивальди. Бигонцетти пытается рассказать о бесконечных перепадах чувств между мужчиной и женщиной. Но из идеи получился однообразный набор движений современного танца, силовой акробатики и пуантной техники. Танцовщики совершают таинственные пассы руками на фоне задника, переливающегося от красного к серому, зеленому и снова к красному, или хитроумно вертят обладательниц стального носка, как юлу.
Другой балет — «Кантата» — создан Бигонцетти на традиционную музыку юга Италии XVIII — XIX веков и неаполитанские песни. В массовых сценах участвует женский вокальный квартет, артистки играют на баяне и бьют в бубен. Кажется, что зрителя ведет залитая солнцем дорогa в глубь неаполитанских кварталов. «Кантата» по структуре напоминает спектакль Эмира Кустурицы «Время цыган» в Парижской Опере, но по фантазии ему явно уступает. Связь между эпизодами понять крайне трудно. To мужчины волокут женщин по полу, сбрасывают в одну кучу, словно трофеи. Тут же двое кавалеров вращают даму, как мельницу. В этом странном калейдоскопе эффектен человеческий паровозик с торчащими из него руками, будто крыльями летящей стаи птиц. A в луче света устрашающе машет руками солистка, похожая на черную ворону. В финале — смесь дискотеки с цыганским таборным плясом. После спектаклей фойе Гран Пале превращалось для публики до пяти утра в танцпол с модными диджеями.
Зрители могли присутствовать и на дневных тренажных классax, которые проводила блестящий педагог Екатерина Щелканова, ранее танцевавшая в Мариинке и Американском театре балета. Вот так любители балета могли подсмотреть танцевальную кухню. А напротив — в Малом дворце — тоже танцевали. В рамках выставки «Испанская ночь. Фламенко» Доминик Рэбо показывалa свои танцевальные перформансы на испанские темы. Поздно вечером под открытым небом во дворе Пале Рояль публику потчевали балетами Мориса Бежара, Бориса Шармаца и хип-хопом. Словом, танцевальная лихорадка охватила весь Париж.
Александр Фирер