Сейчас уже нелегко точно установить, когда впервые наша аудитория узнала польскую пианистку: чтобы сделать это, необходимо вернуться более чем на три десятилетия назад. Судя по всему, знакомство произошло в 1955 году; Лидия Грыхтолувна исполнила в Киеве Первый концерт Фридерика Шопена. В том же году она стала лауреатом Шопеновского конкурса в Варшаве, получив седьмую премию.
К этому первому в своей жизни серьезному успеху пианистку привел далеко не простой путь. Она играла на рояле буквально с младенческого возраста, уже в пять лет исполняла перед публикой в разнообразных концертах миниатюры Шопена. Затем «юная польская звезда», как прозвали девочку из небольшого городка Рыбник, начала учиться в Силезской консерватории города Катовице. Война и фашистская оккупация Польши надолго прервали ее занятия, и закончить курс удалось лишь в 1951 году под руководством профессора В. Хмелевской. Грыхтолувна совершенствовалась в Варшаве у «дуайена» польских педагогов В. Джевецкого, а позднее, уже после Шопеновского конкурса, оттачивала свое мастерство в Италии на курсах, которые вел А. Бенедетти Микеланджели. В ее обширной «конкурсной копилке» — третья премия на конкурсе Шумана (1956), специальная премия в Больцано (1958), девятая премия в Рио-де-Жанейро.
С конца 50-х годов и по сей день она непрерывно концертирует, объездила десятки стран, многократно бывала в СССР. Слушатели по достоинству оценили лучшие качества ее игры: уверенный, «чисто мужской пианизм», способность музицировать легко и раскованно, владение широки палитрой фортепианных красок.
Репертуарный диапазон пианистки также весьма велик, хотя достаточно определенно очерчен. Ближе всего ей романтики XIX века, но она охотно играет и музыку Бетховена, Дебюсси, Рахманинова, Скрябина, Прокофьева. Наиболее часто встречаются в программах Грыхтолувны сочинения Шуберта и Шумана, причем, в весьма специфической трактовке, придающей этой музыке черты салонности, если точнее, черты домашнего музицирования, «атмосферу венского вальса». «Глазами Шуберта и Шумана Грыхтолувна как интерпретатор смотрит на Вену»,- метко определил один из польских критиков. Такой стиль в известной степени приближает эту музыку к ее истокам, но не всегда поднимает интерпретацию до подлинно художественных высот. И все же никто не отказывает такой трактовке в импровизационной увлекательности, способности захватить слушателей, доставить им художественное наслаждение.
Конечно, в основе ее программ — Шопен, без которого немыслим репертуар любого польского пианиста.
«Нелегко увлечь и очаровать варшавян Шопеном, — читаем мы в журнале „Рух музычны“. — Кажется, конкурсные турниры в значительной степени лишили нас свежести восприятия этой музыки, и мы слушаем ее, неустанно анализируя и сравнивая. Но эта артистка играет, не заботясь о лаврах, играет просто, чисто, без стремления к эффектам. Она способна извлечь из фортепиано большие градации и тонкие звуковые краски; она умеет целеустремленно и постоянно размывать острые контуры мелодии, чтобы создать настроение недоговоренности, или, где нужно, выявить из густой фортепианной фактуры мотив второго плана, важный для восприятия целого. Пианистке чужда брутальность; напротив, ей присущи элегантность и чувство меры. Ее Шопен — изысканный, полный намеков, а не драматичный». В устах польского критика такая оценка — скорее комплимент, ибо Шопен неисчерпаем, и найти в нем свое, неповторимое — цель любого интерпретатора.
Л. Григорьев, Я. Платек
Источник: Современные пианисты, 1990 г.