В плеяде пианистов поколения 30-х годов имя этого артиста рано обратило на себя внимание и никогда не терялось. Но удивительное дело: его интенсивная концертная деятельность всегда — почти с самого начала — сопровождается шумным успехом у публики и единодушно сдержанным отношением критики. Впрочем, тут нет особого секрета: игра Тамаша Вашари была и остается эффектной, гармоничной, но вместе с тем с годами в ней ощущается во все большей мере отсутствие по-настоящему яркой индивидуальности, содержательности.
В молодости, впрочем, этот контраст, естественно, ощущался куда меньше, на первый план выступали чисто пианистические достоинства артиста, и они приносили ему успех.
Заниматься музыкой он начал с 6 лет в родном Дебрецене, и здесь же два года спустя состоялся его артистический дебют — сначала с оркестром (Концерт ре минор Моцарта), затем в сольной программе. В 1945 году вундеркинд стал студентом будапештской Академии имени Листа, где обучался у Л. Хернади и И. Гата и вскоре заслужил стипендию Листовского общества. Трудности послевоенных лет препятствовали планомерной учебе: приходилось зарабатывать на жизнь частными уроками, игрой в балетных классах; на какое-то время он даже вынужден был прервать занятия. Но одаренного музыканта поддержали 3. Кодай и А. Фишер; в 1954 году он вернулся в Академию музыки, получил диплом, стал преподавателем гармонии. Тогда же Вашари дал свой первый концерт в Будапеште с Государственным филармоническим оркестром. Надо заметить, что конкурсные успехи молодого артиста были сравнительно скромны: высшее достижение — VI премия в 1956 году в Брюсселе. Но тем не менее, со второй половины 50-х годов кривая его успехов резко пошла вверх. Очень скоро его узнала и признала публика во всех странах Европы, а затем и в США, где он впервые гастролировал в 60-х годах.
Долгое время известность Вашари основывалась на исполнении музыки Листа, в которой вполне проявились его незаурядная виртуозность, легкость и стилистическая чуткость. В то же время отчетливо проступала и ограниченность творческих возможностей артиста: критики отмечали, что в музыке XVII–XVIII веков (Бах, Моцарт и др.) он чувствует себя «не в своей тарелке», его исполнению сонат Бетховена недостает интеллектуальной и эмоциональной сосредоточенности, а интерпретации Шопена — полнокровности чувств.
С тех пор прошло более четверти века, и, как ни странно, картина мало изменилась. Бесспорно, это зрелый, на редкость «сбалансированный» артист с большим репертуаром и не менее широкими техническими возможностями. Ему в равной степени доступны самые различные сферы музыки — от классиков до композиторов первой половины XX века; в его игре никогда не отмечается вульгарности, дурного вкуса, нет и налета шаблона и ограниченности. Но вместе с тем все эти достоинства как бы затушевываются той «обезличенностью почерка», которую подметил один английский критик после исполнения им цикла концертов Моцарта. Характерны в этом отношении и отзывы на его интерпретацию концертов Рахманинова (все они записаны артистом на пластинки).
Сравнивая его интерпретацию с уже имеющимися записями, М. Мейер (ФРГ) приходит к такому выводу: «Его вклад в разработку этой темы нельзя признать ни весомым, ни интересным. И причина этого кроется не в пианистических особенностях игры — тут Вашари, хотя и не хватает звезд с неба, но способен привнести в интерпретацию свой традиционный блеск». Недостатки же записи критик видит в преувеличенном пафосе, в излишне свободном обращении с темпами, словом, в «возвращении к той салонности, которой мы сыты по горло». Но, справедливости ради, следует сказать, что исполнение пианистом листовской музыки, особенно концертов, и по сей день вызывает восторг аудитории.
Последнее время Вашари не ограничивается пианистической деятельностью. Как и многие его коллеги, он все больше времени посвящает дирижированию, в конце 70-х годов возглавил оркестр «Норзерн симфониа» в Англии. Нередко он теперь совмещает свои две специальности, играя и дирижируя классические концерты одновременно.
Л. Григорьев, Я. Платек
Источник: Современные пианисты, 1990 г.