Вспоминая Елену Образцову. К 85-летию со дня рождения
Елена Образцова — дива мировой оперы, выдающаяся личность, снискавшая беспрецедентную славу. В год 200-летия Ла Скала удостоена приза «Золотой Верди», каким были награждены только Рената Тебальди, Карло Бергонци, Фьоренца Коссото. На Международном фестивале в Барселоне, посвященном 100-летию бессмертной оперы Бизе, признана «Лучшей Кармен мира».
С тех пор Образцова — уже легенда. «Я испытал три потрясения в жизни, — произнёс Франко Дзеффирелли после работы над шедевром, фильмом-оперой „Сельская честь“ с Еленой Образцовой и Пласидо Доминго в главных ролях. — Это Анна Маньяни, Мария Каллас и Елена Образцова». Исторический рубеж — и запись Герберта фон Караяна оперы «Трубадур» в Берлине с Еленой Образцовой. «Эта русская женщина обладает уникальным талантом, сказочным, баснословным, из мифа. — вердикт „узурпатора“ классической музыки. — Это — естественность и интеллект. И всё она выражает своим голосом, прекрасным и диким».
На Родине Елена Образцова окружена всенародным признанием, неподдельной любовью. «Чистое стихийное бедствие!» — не скрывают восторга и удивления поклонники. «Гениальная певица!» В зале плачут, когда она исполняет все эти страшные в трагедии своей романсы Чайковского. На сцене Большого Образцова создала целую галерею образов, и каждый — в «Алмазном фонде» театра. Графиня («Пиковая дама», Чайковского), Азучена («Трубадур», Верди), Любаша («Царская невеста», Римского-Корсакова), Элен Безухова («Война и мир», Прокофьева), Кончаковна («Князь Игорь», Бородина), Женя Комелькова («А зори здесь тихие», Молчанова), Юдит («Замок герцога Синия Борода», Бартока), не забываем дуэт Образцова — Кармен, Владимир Аталантов — Хозе в «Кармен»... всего не перечислишь.
Сама певица выделяет партию Марфы в опере Мусоргского: «Прекраснее, чище, трагичнее и возвышеннее, чем музыка „Хованщины“ для меня нет. А Марфа — моя самая любимая. И она всё время у меня меняется. Всегда вижу суриковскую „Боярыню Морозову“»...
Известна Образцова и как непревзойденный интерпретатор музыки Свиридова, композитор её обожал. В декабре 1976-го в Москве, в Большом зале консерватории состоялся совместный концерт (Свиридов аккомпанировал за роялем), и сегодня он — из области преданий. «Моя соседка по партеру, пожилая интеллигентная женщина, озарённо глядя на сцену, — напишет в книге искусствовед Рена Шейко, — сказала: „Это ведь чудо, это духовное, это часть Москвы, это Третьяковка“».
... Март 1995-го. Дом со львами на Патриарших — памятник архитектуры, известный как жилой дом Генерального штаба Вооружённых сил; строился в конце войны для высшего командного состава, возвращавшегося из сражений. Здесь живёт Елена Образцова.
Звонок по домашнему телефону задерживает её.
В ожидании начала интервью, в гостиной, лишний раз поражаюсь превратностям судьбы: однажды в какие-то отроческие годы я увидела выход на сцену Колонного зала роскошной, сияющей в улыбке Образцовой, и она овладела моим воображением; обернулась в «сокровенный мир», к которому мысленно обращаешься, который — не отпускает. Взгляд скользит по фотографиям, большинство с дарственными надписями, они здесь всюду: за стеклом книжных полок, на стеллажах с собранием пластинок, в рамках — на крышке черного рояля. Яркие, красивые, счастливые лица... Биргит Нильсон, Николай Гедда, Монсеррат Кабалье, Джульетта Симионато, Рената Скотто, Карло Бергонци, Николай Гяуров, Рената Тебальди, Мария Шварцкопф, Лучано Паваротти, Пласидо Доминго, Джоан Сазерленд... Им знакомы высшие радости Духа. Феерия. Театр. Хроника мировой оперы в её легендах и мифах. Это хорошо, что никто на снимках и не догадывается: придёт время, когда «левак» Мортье сменит суверена Герберта фон Караяна в должности художественного руководителя Зальцбургского фестиваля, и опера изменит траекторию... в сторону адского ада: расчленёнка на сцене, секс, наркотики.
Ну, вот и диктофон можно включить.
Образцова держит себя спокойно, величаво и... — очень просто. Вдумчивая неспешная речь обволакивает, в любой момент способна унести за собой в странствия Эфира. И было то неуловимое нечто, с которым отчётливо понимаешь: перед тобой — величайшая творческая натура.
Выделить кого-то из окружения, из звёзд в орбите Образцовой — невозможно: «воспоминание о каждом — целая книга». Но и не спросить о Георгии Свиридове тоже нельзя. «Это глыба. Великий человек. Мы работали месяцами; занимались по нескольку часов в день, и каждая встреча была плодотворной. Помимо музыки я училась у Георгия Васильевича пониманию жизни, пониманию истории России».
Ну и о Караяне, конечно: «Знаете, когда в аэропорту у меня пропал чемодан, то искать его мне помогал Караян. Меня это удивило. Когда Караян приглашал меня в гости и дарил розы на „двухметровом“ стебле, и своими руками готовил салат, то мне это было невероятно видеть. Караян был изумительный человек. Рядом с ним я чувствовала себя и певицей, и артисткой, и женщиной. Мы записывали „Трубадура“. В руках Караяна была тайна. Он что-то делал своими руками, уже старыми, и в этих движениях были и музыка, и страдание, и горе. Я „влезала“ в эти руки и глазами и сердцем, и получалась такая вот пронзительная музыка».
Вспомнили IV Международный конкурс имени Чайковского. Елена Образцова была удостоена тогда золотой медали, Диплома I степени. По приглашению министра культуры Екатерины Фурцевой в Москву на третий тур конкурса приехала Мария Каллас. La Divina — Божественная. Меломаны делят историю оперы на — «до рождения Каллас» и — после. «Я видела её [Каллас] во время конкурса Чайковского. Она сидела где-то далеко, в жюри, и у меня поджилки тряслись. Не знай я, что Каллас в жюри, думаю, лучше бы пела».
Пройдёт несколько лет. Большой даст гастроли в Париже, в Гранд-Опера. Елена Образцова — Марина Мнишек в «Борисе Годунове» сорвёт еще один триумфальный успех. Следующим вечером придёт на «Евгения Онегина» послушать коллег, «подзарядиться» силами. Шёл второй акт, импрессарио Жорж Сориа пригласил Образцову в ложу, шепнул: «рядом Мария Каллас».
«Я смотрела на неё сквозь дымку софитов и легенд. Помню, она была в курточке такой, из ободранного зайца. И я еще удивилась: „Каллас и в ободранном зайце?“ Оказалось, шиншилла, но я не знала. Как-то наши коленки столкнулись, и будто ток прошел! Вдруг она начала быстро-быстро говорить на французском: „Все говорят, что я с ним встречалась потому, что он богатый. А ты знаешь, я его очень люблю, по-настоящему люблю. Это единственный мужчина, который доставлял мне удовлетворение как женщине...“ Каллас говорила об Онассисе, который совсем недавно оставил ее, женившись на Жаклин Кеннеди... Я была так шокирована! После оперы мы пошли в „Максим“. Потом гуляла по Парижу, мне было радостно и тоскливо. Вернулась в номер в четыре часа утра и всё рассказывала Маквале [Касрашвили], своей подруге, какая она, Каллас, как говорит, как поворачивается... Встречу с Каллас я никогда не забуду. Она была какая-то очень странная, какая-то космическая, из других измерений».
Опера Большого семидесятых — кульминация в истории театра, его «золотое сечение». На сцене — поистине «золотая» плеяда, Богом поцелованные артисты: Ирина Архипова и Владислав Пьявко, Галина Вишневская и Юрий Мазурок, Тамара Милашкина и Владимир Атлантов, Евгений Нестеренко и Тамара Синявская, Александр Ведерников, Валентина Левко...
Олимп мировой сцены покорит одна.
«Вертер» Массне с Еленой Образцовой — Шарлоттой откроет двери Ла Скала — старейшего в мире театра. Неприступной крепости. Цитадели. Оперного Ватикана. В одночасье здесь создают кумира, возносят его на недосягаемый пьедестал к вершинам Монблана и также в одночасье — беспощадно свергают. Чувственный, изысканно трогательный и очень чистый образ Шарлотты-Образцовой обворожил публику. Образцову назвали «королевой вокала», «самым крупным лирическим талантом мировой сцены». Дирекция Скала предлагает ангажемент на несколько лет вперёд.
Любопытна деталь. В 1964 году, в рамках «перекрёстных гастролей», Большой театр впервые в истории представил взыскательной итальянской публике свои спектакли: «Борис Годунов», «Князь Игорь», «Пиковая дама», «Садко» Римского-Корсакова. Гастроли транслировали по телевидению. Елена Образцова, начинающая 25-летняя артистка Большого, исполнила романс Полины в «Пиковой даме». И не осталась незамеченной. Всемогущий интендант Антонио Гирингелли, кому Скала обязан послевоенным возрождением, так обратился: «Деточка моя, тебя ждёт большое будущее. Но тебе не нужно петь маленькие партии. Ты должна петь „Аиду“, „Трубадур“, „Фаворитку“». Образцову пригласили на стажировку в Скала. Ответила: «Я приеду в Италию не учиться, а петь!».
И вот — «Аида». Премьера оперы в «Метрополитен-опера» с блистательным составом: Карло Бергонци (тенор, Радамес), Рита Хантер (сопрано, Аида), Джеймс Моррис (бас-баритон, Рамфис). Елена Образцова (меццо-сопрано, Амнерис) станет сенсацией. В заключительном четвёртом акте, в сцене «Судилища» Образцовой устроят «овации стоя». Публика ликовала! Драматический дар певицы сорвал условную границу между сценой и залом. Этот страстный, с поразительным для меццо диапазоном в две октавы голос, с рокочущими интонациями, каких не было и никогда не будет, вбирает в себя, как волна разбуженного океана в минуты отлива. Дирижёр пытался вступить, продолжить действие оперы... куда там! Овации не прекращались. Такого здесь ещё не знали.
«Должна ли опера быть о великой драме или о великом пении? И то, и другое, конечно, когда это возможно, а дебют советской меццо‐сопрано Елены Образцовой в „Метрополитен-опера“ сделал эту вездесущую возможность реальностью», — цитата из «Нью-Йорк Таймс». Мисс Образцова — лучшая актриса, которую автор статьи слышал со времён премьеры «Аиды» с Джульеттой Симионато, а это было почти 20 лет назад. Елена Образцова теперь — приглашенная звезда ещё одного престижного оперного театра.
«Успех — это вовсе не удача, — есть мнение. — Это — таинственная сила удачника».
Гастроли в США — особый предмет в беседе с Образцовой. Годы холодной войны. Противостояние двух систем. Соревнование двух политических тяжеловесов. Ставка США — на пропаганду американского образа жизни. Ещё в хрущевскую «оттепель» «Американская национальная выставка» в Сокольниках стала откровением для советского обывателя: сверкающие хромом «кадиллаки» и «бьюики», фотоаппараты моментальной печати, стиральные машины и роботы-пылесосы, образец кухонного стола с оборудованием от компании General Electric. Советский Союз демонстрирует штучный товар — балет Кировского и Большого театров, концерты виртуозов Гилельса, Ойстраха, Рихтера, Ростроповича, Ансамбль народного танца Игоря Моисеева, грандиозные постановки русских опер в помпезных декорациях «большого стиля» ошеломляют, покоряют, вызывают восхищение артистической, финансовой, политической элиты США.
Как принимали?
«Перед первым сольным концертом в „Карнеги-холл“ пошла на выступление Володи Спивакова — решила посмотреть, как там проходят концерты. И вот когда он играл „Чакону“ Баха, вижу, что-то такое полетело из публики — и вдруг у Спивакова вся манишка красная. Он побелел лицом, но не остановился, продолжал играть. И что-то красное (я думала кровь) стекало на эстраду, а он всё играл „Чакону“ Баха. Потом, когда он закончил играть, ушел за кулисы. И я побежала за кулисы. Оказывается, какие-то кретины бросили в него банку с краской, выражая протест против Советского Союза».
Шок, конечно! Перед своим концертом Образцова даже пробовала оставить письмо, прощаясь с жизнью.
И вот — впервые на самой знатной сцене Америки.
«Я была так хороша, меня нарядили в это потрясающее платье из синего шифона и шёлка (от Жоржа Ставропулоса — нью-йоркский модельер одевал самых знаменитых — М.А. ), мне сделали красивейшую прическу, за кулисами стоял парикмахер, который минуту назад поправлял мне каждую волосинку! И я подумала: неужели у кого-то поднимется рука в меня кинуть что-то?» Елена Образцова пела кантаты Баха, арии и оратории из опер Генделя, Моцарта, Чайковского, Рахманинова. Весь зал потом вышел за автографами.
«Еще был случай в Майями. Я на сцене и вижу: по залу идет какая-то волна возмущения, с задних рядов — на меня. Думаю: „Боже мой, что же это катится? Может быть, бомбу кинули? Да нет, если бомба, разбежались бы все, а то только поднимают руки“. А я в это время пою. В зале сидели один испанский критик, очень строгий, и Пласидо Доминго: мне хотелось спеть получше. И в этот момент на сцену взбирается туча белых мышей. Я их увидела и говорю: „Oh, beautiful mice!“ („О, прекрасные мыши!“ — англ.), а сама думала, умру, они бегали по сцене и по моим ногам... Пришли полицейские, сказали, что это проделки куклусклановцев. Американцы предложили прекратить выступление, вы все равно получите гонорар. Я не согласилась: ведь люди собрались... Потом, правда, мышей больше не пускали. А я вот из-за этих beautiful mice получила колоссальный успех. Публика аплодировала!» Как станет известно: устроители концерта заранее были оповещены о провокациях, но решили не предупреждать, не беспокоить певицу. «Потом еще как-то на концерт пришла целая команда и дудела в детские дудки. Я пела Чайковского, а они мне мешали. Полиция их нашла и выкинула. С концерта я выходила сквозь строй полицейских, они стояли плотными рядами».
Опасными были связи с США.
24 октября 1978 года — торжество. Американский симфонический оркестр под управлением Серджиу Комиссиона и ведущая звезда оперы Большого театра Елена Образцова выступили в холле Генеральной ассамблеи; концерт был приурочен к 33 годовщине ООН. В программе: симфоническая музыка, арии из русских и итальянских опер.
«Она воевала за честь страны», — скажет об Образцовой прима Большого театра Тамара Синявская.
Политическая конъюнктура девяностых перевернула «шахматную доску».
И фон настоящего интервью — не из приятных.
В Большом — нестроения, подковёрная борьба за власть, забастовка артистов балета в знак протеста увольнения Григоровича... Бойкие перья и Образцову с мужем, дирижёром театра Альгисом Жюрайтисом, списали, отправили в Литву. «Никуда я из Большого не уходила, — отвечает Образцова, — и заявление об уходе не писала. Я люблю Россию и с любовью живу в ней. В Большом я пою для публики, а не для дирекции. Только мне кажется, Большой гибнет. Идёт так называемая новая культура с Запада — этот модернизм и голые балеты. И журналисты счастливы будут — начнут кадить кадила, приговаривая: „Наконец-то европейская культура в Большой пришла“».
Образцова, вообще, говорила «неправильно»: «Люблю Россию», «В советское время было очень много хорошего», «Мне приятно выступать в небольших русских городах со старыми церквами, монастырями», «Выходя на сцену, я чувствую большую гордость за русский народ, за то, что я русская»... даже намёка не прозвучало на то, как СССР грабил своих артистов, отнимал валютную выручку. И это в то время, когда в стране коллективно камлали на Запад, проклинали, на чём свет стоит, «совок», скулили, жаловались, высшим пилотажем было — хвастнуть паспортом «гражданина мира».
Возвращались «невозвращенцы».
Самую известную чету — Мстислава Ростроповича и Галину Вишневскую приняли как венценосных особ. Особняк в Петербурге, в двух шагах от Эрмитажа с музейным интерьером, с коллекцией антиквариата, перевезённой артистами из своих домов в Европе и США, подчеркнёт статус. Вышли в свет мемуары Вишневской, Вишневская не сходила с экранов ТВ. С каким-то иррациональным ожесточением разоблачала солистов Большого, в центре — Елена Образцова. Обвинения: не подписала письмо в защиту Солженицына, в защиту академика Сахарова, в защиту отказавшихся от гражданства СССР Ростроповича и Вишневской или в защиту всех вместе взятых — рекой лились. Главное преступление — «Образцова певица КПСС». Кампания по диффамации кумиров разворачивалась. Впечатление: Галина Вишневская, при всём к певице уважении, пытается что-то нам доказать, вернуть себе роль «царицы» Большого, которую никто и не оспаривал.
Тогда же довелось мне встретиться с Михаилом Исааковичем Лахманом, о нём не раз слышала в Большом театре. Он был уже болен, ходил с опорой на ходунки, но встретил в отменно отутюженном костюме. Франт! Рассказывал, как он — мальчик из бедной еврейской семьи пришёл в театр подсобным рабочим на пищеблок, а дорос до главного администратора; как передал контрамарку самому маршалу Рокоссовскому! и как навёл страху начальник охраны Сталина генерал Власик (зашёл в Бетховенский зал, когда в нём, как назло, один лишь Михаил Исаакович и оказался), а вслед за Власиком — Сталин! Вспомнил, как подобострастно кланялись в театре старику Хаммеру. Хаммеру, кто эшелонами сокровища Кремля вывозил в Америку?! Наверное... Полюбопытствовала о Вишневской с Образцовой. «Когда Вишневская выходила на сцену в Америке, все восхищались бриллиантами в ушах, на шее; когда Вишневская начинала петь, пожимали плечами: какая злая». Запомнила. А Образцова? «Образцова... — последовала долгая, томительная пауза — привозила из Америки лекарства больным».
Елена Васильевна, вы не любите называть себя примадонной. При этом вы знаете примадонн, кто и вне сцены ведут себя так же. Не раз мне приходилось слышать, что вы принадлежите к числу немногих, кто помогал знакомым и незнакомым, добивались для них квартир, привозили дефицитные дорогие лекарства. Не мешала ли вам ваша доброта?
«Как может мешать доброта? Когда я делала добро кому-либо, то испытывала лишь счастье».
... Из парадного дома со львами я вышла на улицу. Приступ кессонной болезни случился. Отдышалась, прошла к скамейке на Патриарших. Ещё лежит горками, не растаял ноздреватый мартовский снег, неказистые чёрные, как смоль, деревья косят воздух, мелькают прохожие, спешат куда-то. И такое одиночество вдруг охватило! Такое ощущение метафизического сиротства мурашками по спине пробрало! Каким мелким, незначительным, ничтожным мне показалось всё вокруг. Несовершенным.
P.S. «Нередко можно было услышать, как Образцову называли „певицей КПСС“ или „певицей партии“, желая тем самым как бы её уколоть, причинить боль, принизить её феноменальное дарование. Что ж, Образцова и была певицей партии. Она была красива, артистична, с необыкновенным даром голоса, за ней все пытались ухаживать, и, конечно, на её спектаклях в первой ложе бенуара Большого театра, которая примыкает к сцене с левой стороны, если смотреть из зала, присутствовали её поклонники из руководства страны». (Ольга Доброхотова)
Марина Алексинская, zavtra.ru