Первым обратил внимание на незаурядное дарование французского артиста маститый композитор Оливье Мессиан. И было от чего поразиться: 10-летний мальчик, которого привел к нему дирижер Мишель Ле Ру, сыграл автору его труднейший цикл «Двадцать взглядов на лик младенца Иисуса», за который не решаются браться подчас и опытные исполнители. Но Мишель Бероф оказался вундеркиндом особым: его с самого раннего детства увлекала современная музыка, и цикл Мессиана он выучил не по заданию учителя, а для собственного удовольствия. К этому моменту он был студентом первого курса консерватории в Нанси, но по совету Мессиана переехал в столицу и поступил в класс прославленного педагога Пьера Санкана. В 1966 году юноша окончил консерваторию с первой премией и тогда же дебютировал в Париже — сначала сыграв с оркестром Третий концерт Прокофьева, выученный им за 10 дней, а потом выступив в сольном концерте.
Так началась стремительная карьера. Уже год спустя Бероф стал победителем конкурса исполнителей современной музыки на фестивале в Руайяне, в 1972 году впервые выступил в США с оркестром под управлением П. Булеза, в 1973 — принял участие в большой гастрольной поездке «Оркестра де Пари». К середине 70-х годов 25-летний артист уже давал ежегодно по 80–100 концертов в крупнейших залах Европы и Америки, выпустил ряд записей, получивших широкий резонанс: все концерты Прокофьева с Дрезденским оркестром под управлением К. Мазура, сочинения для фортепиано с оркестром Стравинского (дирижер С. Озава), две пластинки фортепианной музыки Дебюсси. Он участвовал также в записи камерных ансамблей Мессиана.
Эти записи, однако, далеко не исчерпывают его репертуара — на редкость богатого и разнообразного. Достаточно сказать, что он играет все концерты Бартока, Равеля, Брамса, Листа, Шумана, Первый концерт Чайковского, Первый, Четвертый и Пятый Бетховена, семь концертов Моцарта и, конечно, множество сольных сочинений. Вместе с тем Бероф не утратил и живого интереса к современной музыке. «Тот, кто 20 лет подряд играет только Бетховена и Моцарта, развивается односторонне,— говорит он.— Нужно знать и старое и новое, хотя, признаться, сейчас пишется мало хорошей музыки для фортепиано». Во всяком случае, в его исполнении наряду со Стравинским и Прокофьевым звучали фортепианные концерты Х. В. Хенце и П. Булеза, и, разумеется, все, написанное для фортепиано Мессианом. С другой стороны, Бероф, по его собственному признанию, пока не готов к интерпретации шопеновской музыки.
Творческий облик пианиста уже сложился окончательно и сейчас достаточно самобытен. Его подход к музыке привлекает чувством пропорций, вниманием к деталям и умением «вписать» их в общую канву произведения, чуткостью к стилистическим особенностям разных эпох, и вместе с тем — индивидуальным видением музыки. Так, его Стравинский необычно напорист, энергичен, а его Дебюсси более «земной», материальный, чем у большинства других пианистов. «Уже сейчас это настоящее и большое пианистическое дарование, молодой человек, для рук которого нет ничего недостижимого и который даже труднейшие пьесы исполняет „играючи“, без видимых усилий»,— отмечал недавно критик.
Л. Григорьев, Я. Платек
Источник: Современные пианисты, 1990 г.