Piano Concertos
Фортепианный концерт No. 1 →
Фортепианный концерт No. 2 →
Два фортепианных концерта — f-moll op. 21 (1829) и e-moll op. 11 (1830) в известном смысле типизируют высшие достижения Шопена варшавского периода. В этих произведениях композитор как бы исчерпал свой интерес к жанру концерта, так как ни разу более к нему не возвращался на протяжении всего остального творческого пути.
Усматривая в этом жанре идеальное средство для выявления виртуозно-эстрадных свойств пианизма, он акцентировал в своей музыке именно эту сторону концертных традиций. Трактовка оркестровой партии показывает, что автор оставался совершенно равнодушен к ее возможностям. Он игнорирует те традиции симфонизации концерта, которые были впервые намечены в творчестве Филиппа Эммануила Баха и получили развитие у зрелого Моцарта, Бетховена, а позднее у Шумана и Брамса. В творчестве этих композиторов «концертность» основывается на принципе диалога между оркестром и солистом и на равноправном участии каждой партии в развитии художественного образа. Шопен же шел по другому пути, начатому Иоганном Христианом Бахом и продолженному молодым Моцартом; Гуммелем, Калькбреннером, Филдом, Мошелесом и другими композиторами виртуозно-эстрадного стиля. У Шопена оркестр не участвует в развитии тематического материала, не стремится соперничать по своей значимости с партией солиста, а играет лишь роль общего фона: обеспечивает необходимую гармоническую поддержку солирующей партии и ограничивается эпизодическими перекличками с ней. Оркестровка нейтральная, не позволяющая догадываться о богатстве темброво-колористического мышления композитора.
И все же оба концерта живут в нашем современном концертном репертуаре. Их юношеская поэтичность, пленительная мелодическая красота, блестящая пианистическая техника — все это смягчает недостаточную органичность формы. Интересный гармонический стиль, предвосхищающий тонкость и красочность письма зрелого Шопена, придает концертам особенное обаяние. Подлинным вдохновением проникнуты их средние части, по существу являющиеся ноктюрнами. Финальные же рондо значительно возвышаются над своим «гуммелевским» прототипом благодаря введению польских народных танцевальных элементов, с их энергичностью, свежестью, простотой.
В. Конен