Несмотря на молодость, Золтан Кочиш уже довольно давно считается одной из самых ярких «звезд» на европейском пианистическом горизонте. Его стремительный взлет начался в 1970 году, когда студент Будапештской музыкальной академии принял участие в конкурсе пианистов имени Бетховена, устроенном Венгерским радио в честь 200-летия со дня рождения композитора. Кочиш был удостоен первой премии и вызвал единодушный восторг публики и критиков, один из которых писал: «Такой талант рождается не чаще, чем раз в четверть века»…
Разносторонние способности Кочиш проявил в раннем детстве. Уже к пяти годам стало ясно, что мальчик обладает необычайной музыкальностью, слухом, памятью. В консерватории и затем в Академии он изучал не только игру на фортепиано, но и композицию; его наставниками были П. Кадоша, Ф. Радош, Д. Куртаг. А сразу же после получения диплома он не только начал широкую концертную деятельность, но и получил собственный класс.
С тех пор Кочиш успел объездить большинство стран Европы (и неоднократно), с 1971 года не раз гастролировал в США, с 1972 — в СССР; он побывал также в Японии, Австралии, Латинской Америке, участвовал во многих крупных фестивалях, выступал по телевидению. Не ограничиваясь сольным исполнительством, он участвует в камерных ансамблях, пишет каденции к фортепианным концертам и делает блестящие (в листовском духе) переложения для фортепиано. Одним из самых ярких моментов своей биографии сам артист считает выступление на фестивале в Type, где ему выпала честь играть в дуэте с самим Святославом Рихтером. В 1977 году Золтан Кочиш был удостоен Листовской премии, в 1978 — Национальной премии ВНР имени Л. Кошута. Тем не менее говорить об исполнительском облике артиста, как о чем-то сформировавшемся окончательно, все еще рановато. Он весь в движении, в развитии. Накоплен довольно большой и широкий по диапазону репертуар, охватывающий многие сферы мировой фортепианной литературы — от Баха до современных венгерских авторов. Примечательна смелость артиста: во время своего заокеанского дебюта он целое отделение посвятил музыке Бартока. С оркестром Кочиш особенно охотно играет концерты Моцарта, Бетховена, Листа. В то же время среди его записей — четыре концерта Баха (с оркестром будапештской Музыкальной академии), фортепианные дуэты Моцарта, Равеля и Брамса (в содружестве с другим представителем венгерской «новой волны» — Деже Ранки).
Достаточно рельефный портрет венгерского артиста находим мы в журнале «Болгарская музыка» после успешных выступлений Кочиша в Софии: «Он несомненно обладает редкой музыкальной и пианистической одаренностью, а для своих лет,— также достаточной законченностью и стабильностью игры. К этому нужно добавить чудесное чувство эстрады, непринужденность и легкость, с которыми он музицирует перед публикой. Все его поведение на эстраде излучает внутреннее спокойствие и уверенность. Свободный и окрыленный успехом, который сопутствует ему с юношеских лет, он отдает на сцене все, на что способен, А у Кочиша есть, чем поделиться с публикой. Прежде всего-свежесть. Свежесть молодости, неискушенности, врожденного артистизма и таланта. Конечно, большие, истинные ценности еще придут в его искусство по мере созревания личности, накопления жизненного опыта и мудрости. Но в том, что они придут, можно быть уверенным — для этого есть все музыкальные и жизненные предпосылки».
Действительно, стремительность и «безоблачность» творческого пути Кочиша могли бы вызвать даже некоторую тревогу: слишком уж легко ему все дается. Но характер дарования и личности артиста как бы оберегает его от искушений славой. «Я играю потому, что чувствую — я родился для этого. И просто умер бы, если бы мне запретили играть. И я чувствую свою ответственность за то, как и что играю. Как перед музыкой, так и перед слушателями». Музыкальный критик М. Керени несколько лет назад писала: «Особенно важно, что столь широкое признание Кочиш получил не за внешнюю блестящую виртуозность, а за глубокую самобытность своего музыкального мышления и убеждающую силу исполнения. Он играет не с восхищающей инстинктивностью вундеркинда, в его „голосе“, способе выражения мыслей и построения формы чувствуется интеллектуальная глубина и одержимая страсть исследователя». Именно эти качества и приковывают внимание к Золтану Кошичу, заставляют следить за его дальнейшим восхождением с интересом и надеждой.
Л. Григорьев, Я. Платек
Источник: Современные пианисты, 1990 г.